РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ В РОССИИ. Дайджест прессы
No.33, 31 августа 2000.
Содержание выпуска:

Содержание выпуска.

НЕДОРАЗУМЕНИЕ ВОКРУГ СТРОИТЕЛЬСТВА ХРАМА-НА-КРОВИ
Артем Очеретин
"...И встанет храм, угодный Богу?", Вечерний Екатеринбург, 02.08.2000, с.2
Вокруг строительства Храма-на-Крови на Вознесенской горке было уже много скандалов и недоразумений. И вот всплывает еще одно: касающееся самого архитектурного проекта. На материал об археологических раскопках на территории строительства ("BE", 18 июля) откликнулся архитектор Константин Ефремов, автор "настоящего" проекта храма. Почему настоящего - судите сами.
Когда в 1992 году проводился международный (!) конкурс на лучший проект Храма-на-Крови в Екатеринбурге, работа Константина Ефремова заняла первое место (всего было восемнадцать претендентов). Это давало автору право на дальнейшую разработку своего проекта. На протяжении нескольких лет архитектор целенаправленно шел к заветной цели - приступить, наконец, к строительству храма. Он предлагал для обсуждения на заседаниях градостроительного совета шесть вариантов, развивающих идеи, заложенные в его конкурсном проекте-победителе, сочетая современное и традиционное решения. Эти варианты разрабатывались с учетом соответствующих замечаний и рекомендаций. Наконец, через пять лет областное правительство приняло постановление о строительстве Храма-на-крови, в котором генеральным подрядчиком было определено ОАО "Уралэнергострой". Градостроительный совет утвердил шестой вариант проекта Храма. Руководство архитектурно-планировочным проектированием поручили председателю тогдашнего областного комитета по архитектуре и градостроительству Григорию Мазаеву. Ныне он заместитель министра строительства и архитектуры Свердловской области.
И вдруг на следующий год откуда-то появляется новый храм, автором которого был указан архитектор Морозов и который активно продвигался Григорием Мазаевым. В 1998 году градостроительный совет принял уже этот проект, который никакого отношения к конкурсу не имел. Однако сегодня ускоренными темпами строится именно этот храм. Чем же он лучше - и лучше ли? Об этом рассуждает Константин Ефремов, главный архитектор Екатеринбургской епархии, автор проекта-победителя:
- Я могу сослаться на кандидата архитектуры Уральской архитектурной академии Ольгу Александровну Шипицыну, которая проводила теоретические исследования, связанные с храмовым строительством с Храмом-на-крови в частности. Краткая суть его исследований состоит в том, что на месте убийства императора должен стоять храм не помпезный и торжественный, как, скажем. Храм Христа-Спасителя в Москве (этот храм-памятник был построен в ознаменование победы русского оружия над басурманами), а храм памяти, храм покаяния, национального очищения и возрождения. Мой храм предназначен для основной своей цели - для моления, покаяния. Кроме того, по количеству верующих мой храм при тех же габаритах позволяет вместить в четыре раза больше. То есть, соответственно, если мы прикинем стоимость на одного молящегося - у меня храм в четыре раза дешевле.
- По словам руководителей нынешнего проекта - в частности, Григория Мазаева, - храм будет вмещать три с половиной тысячи человек. В четыре раза больше - это четырнадцать тысяч?
- Я думаю, что у них эти цифры ошибочные. Точнее, завышенные. Не знаю, насколько, но думаю, что больше тысячи у них не вместится. У меня примерно четыре тысячи. По моему проекту под самим храмом находится еще один - нижний храм. За счет этого получается больше молящихся. У них же в этом месте музей и конференц-зал. Нужен ли он в храме? Думаю, нет. Храм - это ведь не туристический развлекательный комплекс. Мы должны здесь молиться за грехи нашего народа, за то, что мы бросили царя своего. Это моя позиция. Что касается затрат на возведение храма, то воплощение моего проекта стоит ровно столько же. Семь миллионов долларов, о которых говорит Мазаев, - это только стоимость строительства. Отделка может стать на несколько порядков дороже.
- После того, как ваш проект был принят...
- Кратко. В сентябре девяносто второго, когда проводился конкурс, мой проект единогласно был признан лучшим. При тайном голосовании. В 1997 году шестой вариант моего храма был утвержден градостроительным советом. Но еще через год градосовет принял решение, противоречащее предыдущему.
- Почему?
- На этот вопрос мне трудно ответить, постичь "тайную цепь невидимых интриг", - улыбается Константин Владимирович. - Но я думаю, что здесь все замешано на деньгах, на корысти, на славе. Слава, конечно, в меньшей степени; скорее, я думаю, - финансы. Когда в июле девяносто седьмого года был принят мой шестой вариант Храма-на-крови, тогда правящий архиерей Екатеринбургской епархии владыка Никон все документы, связанные с этим проектом - фоторазвертки, чертежи, протоколы градостроительных советов, - послал святейшему патриарху, на что тот ответил своим благословлением.
- Откуда же взялся новый проект? Тогда ходила слухи, что его первоначальный вариант сделал чуть ли не сын Мазаева...
- О, эту историю я рассказываю уже в который раз. Суть дела состоит в следующем. В 1997 году, когда были подписаны все официальные документы по проектированию рабочей документации моего шестого варианта, когда был определен генподрядчик и генпроектировщик строительства - ОАО "Уралэнергострой", мы определяли генеральную линию проектирования и строительства моего варианта, утвержденного градостроительным советом и благословленного святейшим патриархом. В какую-то пятницу на одном из совещаний был поставлен вопрос о том, что буквально рядом с местом, где располагалась комната, в которой убили царскую семью, проходит многоканальная оптико-волоконная федеральная связь. И эту связь нельзя переносить. Сложность состояла в том, что близко к этому кабелю подходить такими мощными конструкциями храма нельзя - храм первой категории, здание очень мощное. И тогда на этом совещании Григорий Васильевич Мазаев высказал очень интересную идею. Храм у меня был однопрестольный, с одним алтарем и одной апсидой. Григорий Васильевич предложил сделать храм трехпрестольным, трехалтарным, трехапсидным. Тогда решалась и богословская задача - накрыть святое место телом храма, решалась и конструктивно-техническая сторона вопроса. "В понедельник принесешь откорректированные чертежи своего храма, - сказал Григорий Васильевич. - Времени у тебя, конечно, мало, но ничего: вспомни студенческие годы, поработай сутками". Что я и сделал. В назначенное время, через три дня напряженной работы, пришел в кабинет Григория Васильевича. "Нарисовал ли ты то, что мы тебе сказали?" - спрашивает он меня. Я отвечаю: "Да, нарисовал", - и собираюсь достать свои эскизы. Григорий Васильевич говорит: "И я нарисовал"... И показывает сыновний эскиз.
- Сыновний?..
- Дело было в субботу. Пока Григорий Васильевич гулял с собачкой в выходной день, его сын Антон нарисовал вот такую штуку. И Григорий Васильевич полчаса рассказывал мне о прелестях и достоинствах сыновьего "проекта". Я занимался к тому времени этой темой шесть лет. Я сделал шесть вариантов храма. В среднем у меня выходил год на разработку одного варианта храма. Может, я, конечно, неумелый архитектор... Человек сделал это за субботу, пока папа гулял с собачкой. Григорий Васильевич тут же отдал мне ксерокопию этого варианта. Можешь, говорит, порисовать здесь. То есть вся ситуация была перевернута с ног на голову: не я как победитель международного конкурса, автор проекта, подтвержденного градосоветом, беру к себе в коллектив Мазаева или еще кого-нибудь, а мне говорят: "Мы уже нарисовали". Не я разрешаю кому-то подправить что-то на своем эскизе, а мне благосклонно позволяют посмотреть, может, чего-то и нарисовать. Я тогда не высказал своего мнения. А когда я уходил из кабинета, Григорий Васильевич мне намекнул, что в накладе мы оба не останемся. Уже на следующий день нас - и Мазаева, и Морозова - вызвал к себе владыка Никон и сказал, что этот вариант храма - "сыновний" - не пройдет. Но они сумели добиться, чтобы градосовет пересмотрел свое решение и утвердил проект, официально автором которого был Морозов.
- А епархия? Теперь она согласна с сегодняшним проектам?
- Да, может быть, епархия и не согласна...
- Тогда в чем тут дело?
- Это надо спрашивать у самой церкви. Думаю, кто дает деньги, тот и музыку заказывает. Я все равно уверен, что их храма не будет. Я не знаю, как... Речь здесь идет не о моей победе - я ни с кем не борюсь. Одна победа у меня уже была, другой мне не надо. Но встанет тот храм, который угоден Богу. Образ храма покаяния зависит от степени покаяния нашего общества. Насколько мы сегодня покаялись в грехах, которые совершили наши предки - еще до восемнадцатого года, до того, как была убита царская семья. Клятвопреступление, отступничество - это то, о чем предупреждали святые старцы. В том числе отец Иоанн Кронштадский еще в 1905 году предупреждал, что господь заберет православного царя. То есть степень покаяния в нашем обществе мы увидим на примере образа покаянного храма. Может, и моего храма не будет - я не за свой храм ратую. Я ведь не утверждаю, что я супергениальный архитектор, что мой проект - самый лучший. У меня нет авторской гордыни. Но то, что строят сейчас, не выдерживает никакой критики. Тут даже говорить не о чем - это не храм, это вообще непонятно что. Может быть, появится третий, четвертый проект. Но если я увижу более достойный храм, чем мой, - все равно я чувствую как архитектор, - я пожму автору руку и скажу: "Возьмите меня к себе в группу, я вам карандаши точить буду, бегать за булочками с кофе".

 Webmaster

Copyright © 2000 Radonezh.
Дизайн: Григорий Малышев