РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ В РОССИИ. Дайджест прессы
No.39, 12 октября 2000.

Содержание выпуска.

ПОВОРОТ К РЕЛИГИОЗНОЙ НЕТЕРПИМОСТИ?
Магомед Абдуллаев, профессор
Дагестанская правда, 29.09.2000, с.1-2
В "Дагестанской правде" от 1 сентября 2000 года вышел отклик "Обратно в болото атеизма?" Ш. Мухидинова на нашу статью "Может ли тарикат трансформироваться в политическое учение" ("Дагправда" от 24.08.2000 г.). Он представляет собой пример беззастенчивого извращения сути статьи. В той нашей статье нет ни одного негативного слова об исламе, статья не носит даже атеистический характер. Анализируя идеологию и практику тарикатского учения на основе работ дагестанских тарикатитских шейхов, в статье подчеркивается, что "если тарикатисты будут придерживать своей идеологии и вероустава, то исключается политизация и экстремизм с их стороны". Наш оппонент обходит эту основную идею статьи, так как не может ничего сказать против, поскольку она адекватно выражает суть той стороны тариката, которой мы касаемся.
Он отмечает моменты, не имеющие отношения к статье и даже не вытекающие из нее. Нам кажется, что его задело за живое то место нашей статьи, где сказано, что среди религиозно-экстремистски настроенных лиц (не ваххабитов) есть немало бывших партийных и советских активистов, которые пытаются использовать возможности религиозной деятельности в своих интересах. Наш оппонент оказался одним из таких, он в свое время был коммунистом и редактором районной газеты. Понятно, что, будучи органом РК КПСС, газета пропагандировала и отстаивала партийную политику в отношении религии. Теперь он перелицевался и стал редактором исламской газеты. Такими способностями перевертыша мы не обладаем. Теперь конкретно. Он обвиняет нас в том, что мы "не хотим понять, что ислам един и между его течениями нет антагонистических противоречий". Последние его слова - остатки той марксистской идеологии, которую он пропагандировал много лет. В нашей статье нет не только этих слов, но и мысли, которые дали бы основание для такого утверждения. Однако если касаться этого вопроса, то можем сказать, что на различных этапах истории были противоречия между суннитами и шиитами, ортодоксами ислама, с одной стороны, хариджитами, карматами, суфизмом, "мусульманскими братьями", ваххабитами и т.д., с другой, которые нередко перерастали в вооруженный конфликт. По данным исламоведческой научной литературы, - в настоящее время существует более 70 направлений, течений и сект в исламе. Но в этом ничего незакономерного нет. Так же на множество направлений и течений распались все мировые религии.
Совершенно произвольно из нашей статьи выводится мысль, будто тарикатисты не должны иметь личные интересы, обогащаться, заниматься социальными вопросами и политикой. Но если вынуждают меня сказать об этом, то действительно многое из этого не предполагается и не поощряется в тарикате. Что тарикатский вероустав не предполагает участия в социально-политической деятельности, не вызывает сомнения. Вот что сказано относительно материальных интересов. Один из главных теоретиков суфизма имам ал-Газали, который считается доказателем и оживителем ислама, пишет, что суфий (то же, что и тарикатист) должен воспитать в себе чувство омерзения к богатству, ограничиться тем, что крайне необходимо для своего бедного существования. Если нет возможности существовать, Газали разрешает зарабатывать своим трудом столько, сколько потребуется для указанного рода жизни или просить подаяние, но только на сегодняшний день. Он запрещает принимать подаяние, если имеется малейшее сомнение в том, что состояние подающего приобретено нечестным путем.
Накшбандийский тарикат не требует этого, но его основатель Беха ад-дин Накшбанд призывал своих последователей жить на то, что заработано своим трудом и довольствоваться малым. Как свидетельствуют источники, он жил в полном соответствии со своими идеалами, бедно, зарабатывая хлеб своим трудом.
Дагестанский шейх Абдурахман Хаджи из Согратля также считает, что тарикатист не должен стремиться к обогащению, должен питаться по необходимости, т.е. когда голоден, и есть то, что разрешено. Это сказано в работах идеологов тариката. Но другое дело, как ныне интерпретируются эти и другие вопросы. Это дело современных шейхов тариката. Оппонент необоснованно упрекает нас в непонимании религиозного экстремизма. В нашей статье сказано, что "он (неваххабитский экстремизм) во многих местах выступает открыто, вмешивается в дела государственных органов, колхозов, совхозов и школ. В ряде мест власть фактически перешла в руки экстремистов. Они не позволяют отмечать светские праздники, играть музыку, исполнять песни и танцы на свадьбах, стараются оторвать детей от школы". А разве это не экстремизм, но другого пошиба?
Дело то в том, что эти цели достигаются во многом не словами, а противозаконными действиями. Чтобы подтвердить свой тезис о том, что мы не знаем экстремизма, оппонент приводит надуманные тезисы. Разве это экстремизм, пишет он, если жамиат решил не использовать спиртное, не показывать низкопробный концерт и западную музыку? Да, это не экстремизм, а разумное и полезное дело. Действительно, религиозные деятели делают много хорошего. Вряд ли кто-либо может это отрицать. Так, в моем родном Губдене религиозные круги делают много для наведения общественного порядка, исключения возможностей воровства и грабежа со стороны. Далее. В нашей статье сказано, что "наряду с усилением роли правоохранительных органов, нужна повседневная работа по разъяснению законодательства о культах и неизбежности пагубных последствий религиозного экстремизма в любой форме". Где здесь призыв к репрессиям? Разве законы не должны исполняться. А почему должно быть исключение для религиозных деятелей, разве они не граждане России и не пользуются ее возможностями?
Вызывает удивление логика оппонента. Он упрекает нас в том, что мы "высказываем мысль о позднем появлении тариката в Дагестане, когда известно, что он исходит от Аллаха и пророка Мухаммада". Мы говорим о времени распространения тариката в Дагестане, а оппонент о том, от кого он исходит. По имеющимся источникам накшбандийский тарикат, о котором идет речь, оформился в XIV веке, а проник в Дагестан в начале XIX века. Для деятеля с такой большой претенциозностью наивно звучат поучения, что должен делать человек, чтобы считаться мусульманином. Многие религиозные активисты слишком легкомысленно и безответственно решают вопрос, кто мусульманин, кто нет. Это может определить по исламу только один бог и то после взвешивания записей ангелов и перехода моста сират. Вера, главным образом, личное дело, и каждый человек в ответе за себя. Не могу понять, чем я вызвал столь сильную неприязнь Ш. Мухидинова. Он же не мог не знать, что М.А. Абдуллаев первым пересмотрел утвердившиеся в науке и закрепленные в партийных документах нигилистические концепции относительно арабо-мусульманского культурного наследия народов Дагестана, показал исторически прогрессивную роль ислама в духовной жизни и достигнутые дагестанцами успехи в досоветский период в науке и общественно-философской мысли. Выявил имена и литературное наследие более сорока ученых и мыслителей. В последние годы опубликовал две монографии и десятки статей о тарикатских шейхах. М.А. Абдуллаев не отступил от направления своих исследований, хотя наказывался не раз и были изъяты 17 его работ. В результате этих исследований Дагестан предстает перед нами как один из наиболее просвещенных краев России с достаточно развитой для того времени наукой и культурой. Да, я был атеистом и теперь не стал богословом. Но я был таким атеистом, который сделал больше, чем любой другой религиозный деятель для объективного изучения исламской культуры. Я не разделял методологический подход к изучению и оценке связанных с исламом прогонов культуры при Советской власти, не разделяю и нынешнюю крайность, когда без осмысления сущности, дифференцированного и конкретного подхода, все связанное и искусственно связываемое с исламом превозносится в ущерб науке и светской культуре, которые не менее необходимы нам сегодня. В республике складывается такая атмосфера, когда невозможно высказать даже разумную мысль, опасаешься, как бы тебя не истолковали превратно, не сделали врагом ислама. Мы правильно осуждаем политику Советской власти в области религии, но сегодня шарахаемся в другую сторону, проявляя нетерпимость к нерелигиозным идеям и мыслям. Если дело будет развиваться и дальше в - таком русле, то недалеко нам до охоты за ведьмами. Мы живем в светском государстве, где законодательно закреплена свобода совести, свобода иметь собственное понимание, собственную точку зрения.
В заключение хотелось бы призвать пишущих братьев к тому, чтобы с уважением относились к своим оппонентам, не задевали личные моменты. По нашему мнению, критика должна быть доброжелательной, объективной и полезной. Нельзя думать, что крикливая и резкая критика возвысит ее автора в глазах читателей. По ней определяется внутренняя культура автора. В последнее время в республиканской печати было много такого материала, который содержал мало серьезного и полезного, но больно задевал личности образованных и солидных деятелей культуры. Есть основание спросить: чего достигли в результате этой продолжительной перебранки? Представляется, что более полезными и продуктивными для науки могли быть личные встречи.

 Webmaster

Copyright © 2000 Radonezh.
Дизайн: Григорий Малышев