РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ В РОССИИ. Дайджест прессы
No.46, 29 ноября 2000.

Содержание выпуска.

ИСТОРИЯ ПОКАЗЫВАЕТ: РОССИЯ НЕДООЦЕНИВАЕТ В СЕВЕРО-КАВКАЗСКОМ КОНФЛИКТЕ РЕЛИГИОЗНЫЙ ФАКТОР
Беседовал Роман Шлейнов
Новая Газета, 27.11.2000
Вот уже несколько лет российского обывателя пугают исламской угрозой. И это при том, что ислам - вторая по силе и влиянию религиозная конфессия в России. Пугают, как правило, политики и люди в погонах вне зависимости от ведомства, в котором служат. Ученые же, когда заходит разговор на подобную тему, предпочитают осторожные выражения, а иногда скептически улыбаются. Противостояние политики и здравого смысла, военной и гражданской науки? Или же генералы и политики, создав образ врага, так и не удосужились узнать даже у своих ведомственных специалистов, с кем, собственно говоря, воюет армия? Об этом мы и решили поговорить с военным религиоведом.
Доктор философских наук, профессор Академии военных наук, доцент Военного университета Минобороны РФ, председатель общеуниверситетской комиссии по религиоведению, капитан первого ранга запаса Юрий Носков считает, что российские политики недооценили роль и значение ислама в Чечне.
- Начиная с 90-х годов на Северном Кавказе повсеместно наблюдался религиозный подъем. Но наши политики и военные недооценили исламский фактор. У нас никто всерьез не думал, что за счет ислама возможны такая мобилизация духа и объединение тех, кого у нас принято называть боевиками. Это одна из существенных причин того, что война в Чечне носит затяжной характер.
- Но существует известная формула, которой придерживаются критики российской политики на Кавказе: исламская тема применительно к Чечне лишь прикрывает реальные финансовые и политические интересы, а говорить о фундаментализме и исламском терроризме на Северном Кавказе - неразумно и смешно.
- Отчасти это действительно так. Но для простых людей, которые не имеют понятия о теологических и политических дискуссиях и уже втянуты в войну (в том числе из-за неразумных действий федеральных войск), именно этот "ислам" действительно служит идеологией.
Настоящая причина конфликта, конечно, в экономике и политике. Но религия, хотя и выступает формой прикрытия истинных мотивов войны, иной раз приобретает самостоятельную силу. Особенно там, где уровень благосостояния, а значит, и образованности, мягко говоря, не способствует тому, чтобы подавляющее большинство населения трезво анализировало ситуацию. Многие чеченцы вполне искренне обращаются к Аллаху в борьбе с федеральными силами.
Кроме того, религиозный фактор в Чечне неотделим от активизации исламского движения в мире. Религиозное возрождение наблюдается повсеместно и в православии, и в буддизме, и во всех других конфессиях. Просто ислам наиболее политизирован. В нем нет деления на религиозную и светскую жизнь. В условиях нестабильности он в первую очередь приобретает черты политической идеологии.
У исламистов всего мира, даже там, где ислам является государственной религией, есть мечта о создании идеального исламского государства. Даже в исламских странах они считают недостаточной степень проникновения религии в жизнь общества. Это своего рода исламский протестантизм. Как только появляется возможность - к примеру, Чечня объявляет себя независимым исламским государством, - начинает действовать идеологический механизм: "Мы едем в Чечню, чтобы создать там идеальное государство чистого ислама". Эту идею можно использовать как угодно. В экономических, политических целях.
Разумеется, привнесенный ислам сталкивается с традиционным для России. Не случайно муфтий Чечни заявил, что этот "ислам" носит агрессивный, вовсе не исламский характер. Тогда же Масхадов приказал арестовать религиозного лидера. И той и другой стороне нужен ислам, который отвечал бы определенным политическим интересам.
Примечательно, что в этой борьбе Россия практически никак не поддержала традиционный ислам. Хотя информационные средства и поводы у нас были. Был убит главный муфтий Дагестана за то, что противостоял привнесенному исламу. Это тяжело переживалось и обсуждалось в религиозных кругах России. Были совместные заявления. Но широкой огласки и общественного обсуждения эти факты так и не получили. У нас предпочитали говорить исключительно о врагах.
- Может быть, именно в этом кроется фундаментальная ошибка. Никто не хочет разбираться в мотивах поведения тех людей, с которыми мы воюем. Вместо того чтобы воевать с полевыми командирами, стали воевать со всем народом. В результате партизанская война и все, что с ней связано.
- У нас не принято различать наемников и тех, кто обманут, воюет по недоразумению или мстит России за действия отдельных преступников в российской военной форме. А состояние армии не позволяет офицерам глубоко разбираться в этих проблемах, выстраивать стратегию, обдумывать шаги, которые помогут вывести из конфликта простых людей. Ведущим мотивом с нашей стороны является все та же месть. (Она возведена чуть ли не в ранг государственной политики: "Армия должна взять реванш!") По сути, мотивация солдат и многих офицеров Российской армии ничем не отличается от мотивации воюющих против нее. Мы действуем не умнее боевиков, продолжая втягивать в конфликт мирное население. Таким образом, антитеррористическая операция становится бесконечной из-за постоянного притока новых террористов. Именно поэтому я не согласен с тезисом, что армия воюет исключительно с бандитами. Все население не может превратиться в бандитов. Это уже война "до последнего чеченца".
- То есть эта политика бесперспективна. Но, насколько я знаю, историю преподают и в военных академиях. Тем не менее прежний тысячелетний опыт, и российский, и зарубежный, совершенно не принимается в расчет. Известно, что примирить население с оккупационной властью фактически невозможно. Рано или поздно рухнет любая империя, построенная при помощи даже самых разумных политических конструкций, если в основе ее - агрессия, война со всем народом. Это не забывается. И спустя столетия будет жить идея справедливой борьбы за независимость, и восприниматься эта идея будет положительно во всем мире. Вспомните, как тогда еще советские школьники после выхода на экраны фильма "Даки" играли в балканских горцев, сопротивлявшихся римским легионам...
- С этой проблемой столкнулся и Наполеон во время своей египетской кампании. Тогда его политика существенно изменилась. Ежедневно он приглашал религиозных лидеров в свой дворец. Французские военные оказывали им самые большие почести. Главнокомандующий регулярно обсуждал коран с мусульманскими лидерами, просил их разъяснить наиболее важные моменты и выражал восхищение Пророком. Выходя из дворца, они отправлялись в мечети, успокаивали народ и тем самым оказывали армии большую услугу.
Французская администрация не посягнула на владения мечетей и религиозных организаций. В руки старейшин отдали уголовное и гражданское судопроизводство. Узнав о плохом содержании некоторых мечетей, Наполеон потребовал отчета и наказал виновных. А затем лично следил за финансовой документацией, что очень радовало народ. Наконец, наполеоновский генерал Мену публично принял ислам. Став мусульманином, он не просил для себя послаблений и посещал мечеть наравне с местными жителями...
Подобная политика дала свои результаты. Наполеон писал: "Все, что прежде удавалось приобрести с оружием в руках, теперь стало поступать по доброй воле, без усилий..." А вот наши действия в Чечне: милицию отдали на откуп человеку, разворовавшему первые деньги на восстановление республики, федеральные войска очень аккуратно, но все же провели парад, почти все уцелевшие стены солдаты исчиркали победными надписями. Об уважении традиций и речи нет. А национальное унижение никогда не заканчивалось миром.
Самый кровавый диктатор - Гитлер, который сам - плод национального унижения Германии, и тот вел исключительную политику по отношению к религиозным организациям. На всех оккупированных советских территориях открывались церкви. В Псковской области до войны не было ни одного действующего храма. Гитлер открыл более 350. На Северном Кавказе муллы назначались во всех административных центрах, им передавались права, равные правам глав администраций. Им предоставлялось время для выступлений по радио. Постоянно подчеркивалось, что мусульмане - люди, достойные уважения.
В 1942 году гитлеровцы образовали Северо-Кавказский национальный комитет, который значительно укрепил их авторитет на Северном Кавказе. Для усиления роли ислама и "оживления исторической памяти горцев" немцы пригласили из Турции и ввели в состав комитета внука легендарного Шамиля, который в двадцатые годы стоял во главе тех, кто выступал за выход Дагестана из состава России. Эти усилия дали свои плоды. Большинство мусульманского духовенства и часть рядовых мусульман стали поддерживать фашистов. Гитлер был возведен в ранг великого имама всего Кавказа. Не случайно в том же Шатойском районе Чечни, уже в тылу Красной Армии, были вооруженные восстания в поддержку немецких войск.
Однако Гитлер и Наполеон не изобретательнее Екатерины Второй. Ей приходилось вести частые войны у южных рубежей. И Россия оказывала мусульманам Крыма и Северного Кавказа помощь в открытии мечетей и учебных заведений, укрепляла права и постоянно подтверждала свободы мусульманского населения. Это делало мусульман сторонниками России в борьбе с Турцией. А теперь нам говорят, что Турция активно неофициально участвует в чеченских событиях и чуть ли не благодаря ее помощи чеченцы получили преимущество в информационной войне.
В общем, у нас была возможность извлечь уроки из прошлого. Ею не воспользовались. В данный момент практически невозможно изменить настроение и сознание всей федеральной группировки войск. Более того, это опасно. Да и сами руководители не проявляют ни желания, ни особой компетентности в этом вопросе.
Шаги, предпринятые политическим руководством и генералами, настолько незначительны, что их не следует даже обозначать. Да, были совместные заявления Патриарха и Верховного муфтия Чечни, что политизированный ислам, призывающий к мести и убийствам, не является истинным исламом, но они не получили широкого распространения.
Руководство страны и люди, отвечающие за информационную политику, в частности Сергей Ястржембский, не использовали массу возможностей. К примеру, письма легендарного Шамиля - национального героя Чечни, в которых он обращался к своему народу. Осмыслив итоги борьбы с Россией, Шамиль пришел к выводу, что чеченцам нет смысла воевать с русскими. Наверняка и в нынешнем идеологическом противостоянии эти послания могли бы сыграть свою роль. Но о них не вспомнили.
К слову, Шамиль в России был почетным пленником. Его сопровождали и встречали с большим уважением. Конечно, нельзя сравнивать Шамиля с Басаевым и Радуевым. Мы говорим о разумной политике, о принципах отношений...
Судя по результатам войн, наше руководство не готово проводить тонкую политику на Кавказе. Руководить - значит предвидеть. Вряд ли нынешние последствия были запланированы.
- У меня складывается иное впечатление: наши руководители не настолько наивны, чтобы не учитывать всего этого комплекса вопросов. Следовательно, возникает предположение: может быть, все это не учитывалось вполне осознанно, чтобы создать необходимую ситуацию, например, к выборам, подготовив должным образом большую часть электората за счет жизни и здоровья меньшей.
- Мне кажется, вы не правы. Это просто некомпетентность руководства. С другой стороны, Путин приглашал Патриарха, чтобы тот его благословил. Патриарх делал заявления по Чечне. Значит, что-то они все же понимают. По идее, в Минобороны, Генштабе, ГРУ должны быть аналитические группы, всесторонне изучающие ситуацию. Военный университет Минобороны - учебное заведение, но в крайнем случае и нас могли бы спросить.
- У нас активно принимали закон о свободе вероисповедания. Было множество комиссий, над законом трудились десятки экспертов...
- Не существует никаких звеньев, соединяющих Минобороны с этими комитетами и комиссиями. Московская патриархия и Минобороны собирались создать совместный комитет. Он до сих пор не создан. Патриархия решает только свои задачи.
- Получается, руководство страны, вместо того чтобы активно обсуждать проблему, привлекать к этому компетентных людей и разъяснять армии и всему обществу, что происходит на самом деле, использует национальные чувства...
- Так проще. Российскому руководству пришлось использовать все те же примитивные способы консолидации общества. В частности национальные чувства. Люди не готовы к чему-то иному. Не готова и армия.
- Но, играя на национальных чувствах, не стоит забывать, что Россия - многонациональная, многоконфессиональная страна. От национальной идеи, которую активно пытаются внедрить в общественное сознание, начинает попахивать национализмом: говорим "Россия" - подразумеваем "русские", говорим "религия" - предполагаем православие. По-моему, это весьма пагубная политика, и проблемой Чечни ситуация не закончится.
- Что касается Чечни, то в обозримом будущем положение не исправится. Партизанская война уже началась. А опыт борьбы с исламистскими движениями в других - богатых и развитых - странах показывает, что все это может продолжаться неопределенно долгое время.
Если говорить о внутренней политике в целом, то сейчас главная задача - сохранить связь между исламом и православием. Длительная спекуляция на национальных чувствах может привести и к религиозному противостоянию. А для России это - самоубийство. У нас же, судя по населению, "православно-исламское" государство... Позволим себе некоторые сравнения. Возьмем, к примеру, Канаду. У них мусульман намного меньше, чем у нас. Но в канадской армии военнослужащим, исповедующим ислам, разрешено носить чалму. Это знак уважения и внимания.
В Иране регулярно проводится День авраамических религий. Президент собирает представителей иудаизма и христианства, беседует с ними, советуется, выражает почтение. Президент исламского государства называет эти религии "звездами на небе Ирана". В России такое сложно представить...

 Webmaster

Copyright © 2000 Radonezh.
Дизайн: Григорий Малышев