РЕЛИГИОЗНАЯ ЖИЗНЬ В РОССИИ. Дайджест прессы
No.49, 21 декабря 2000.

Содержание выпуска.

УГРОЗА СЕКТАНТСТВА СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О ВЫЗДОРОВЛЕНИИ ОБЩЕСТВА ОТ ТОТАЛИТАРИЗМА
Юрий Буйда
"Сатана уже в России. Слава Богу!", Новое время, 17.12.2000, с. 32-34
Последняя неделя ноября ознаменовалась примечательным событием: впервые, наверное, в истории России ее национальной безопасностью озаботились люди, трудящиеся в сфере магии и колдовства. Выступая в Центральном доме журналиста, ведьма Ольга Валенская, академик Белый Лама по имени Виктор Востоков и руководитель Профессиональной ассоциации народных целителей некая Мирослава, отказавшаяся сообщить свое мирское имя, призвали Правительство Российской Федерации защитить население страны от негативного энергетического воздействия недобросовестных "народных целителей и шарлатанов". Озабоченные чародеи предупредили о многочисленных угрозах, исходящих от колдунов-жуликов, сатанистов и деструктивных сект. По случайному совпадению в те же дни в Санкт-Петербурге начался судебный процесс над группой сатанистов. которым предъявлено обвинение в совершении ритуальных убийств. Четыре года назад члены этой секты, как сообщает ИТАР-ТАСС, остановили на улице некоего Васильева, ввели ему в вену протаргол (парализующий препарат), после чего отрезали у жертвы голову, вырезали кусок плоти и изготовили фетиш для оккультного обряда. В прошлом году те же сатанисты совершили второе ритуальное убийство.
Месяцем раньше многотиражная газета "Комсомольская правда" в статье "Если ты не трус - убей свою мать" (23. 10. 2000) поведала две душераздирающие истории о юношах, ставших матереубийцами под влиянием сатанистской пропаганды. В статье примыкающими к сатанистам названы последователи Карлоса Кастанеды, что, наверное, сильно огорчит поклонников Виктора Пелевина, который перевел на русский язык труды популярного мистика, графомана и наркомана. Приведены также данные, не имеющие отношения ни к убийствам, ни к сатанистам, но смело обнажающие звериную суть сектантства, которое, по данным некоего Комитета по делам молодежи, завлекло в свои тенета от трех до пяти миллионов молодых людей и разрушило до 250 тысяч семей в России.

Во имя тележного скрипа
Прочитав эту статью, я испытал гордость за русский народ, который за минувшие четыре года не позволил сектантам завлечь в свои тенета ни одного молодого человека и не дал больше разрушить ни одной семьи. Потому что эти цифры - от трех до пяти миллионов, до 250 тысяч семей и другие страхи и ужасы с нулями - впервые были обнародованы в 1996 году Аналитическим вестником Государственной думы РФ (выпуск 28-й, серия "Оборона и безопасность") в информационно-аналитическом материале "О национальной угрозе России со стороны деструктивных религиозных организаций". Документ этот, подписанный депутатом Госдумы от ЛДПР Н.В. Кривельской, в свое время немало позабавил юристов, в том числе и тех, кто в Министерстве юстиции РФ занимается вопросами регистрации религиозных организаций и анализом их деятельности. И впрямь вся эта статистика, на которую с тех пор ссылаются многие СМИ. высосана из пальца.
Другим неисчерпаемым источником разнообразных сведений о сектах является Информационно-консультативный центр св. Иринея Лионского при Отделе религиозного образования и катехизации Московского патриархата, возглавляемый известным энтузиастом и автором книги "Введение в сектоведенне" Александром Дворкиным. В сентябре 1997 года он выступил с впечатляющим докладом о положении сект в России на слушаниях в германском бундестаге, посвященных "международным аспектам деятельности так называемых сект и психогрупп", где и привел данные о числе разрушенных по вине сект семей, сославшись при этом на некоего сотрудника Генпрокуратуры РФ, которого г-н Дворкин процитировал "в обратном переводе с английской версии сообщения ИТАР-ТАСС".
В Генпрокуратуре, однако, не располагают никакой мало-мальски достоверной "статистикой по результатам деятельности сект и психогрупп. Юристы вообще предпочитают воздерживаться от идеологических формулировок: сатанистов судят не за сатанизм, а за действия, сопряженные с угрозой для общества. Для многих православных, особенно для специалистов по охоте на ведьм, и католики - исчадия ада. В то же время психиатры отмечают, что каждый пятый из тех, кто проходит обследование в связи с привлечением к ответственности по "сектантским делам", страдает выраженным суицидальным комплексом, т. е. склонностью к самоубийству, и каждый пятый же - амнезией, т. е. полной или частичной утратой памяти. Чаще всего правоохранительным органам в таких случаях приходится иметь дело с психически неадекватными людьми. Вот и в Санкт-Петербурге один из обвиняемых в ритуальных убийствах признан экспертами абсолютно невменяемым и освобожден от уголовной ответственности. Лет семь-восемь назад тема эта - сектантство, оккультизм, мистика - была внове и буквально заполоняла газетные полосы. Адепты Белого братства распевали под гитару в метро гимны, сочиненные их гуру Мариной Цвигун. Кришнаиты слали в редакции письма, в которых жаловались на журналистов, возводящих на них напраслины. Сергей Тороп, он же Виссарион, звал верующих в Сибирь, где обещал им счастливую жизнь в Городе Солнца. Посланцев Муна принимали на высшем государственном уровне, а "лучшего друга человека" Лафайета Рона Хаббарда приветствовали как мессию. На лотках рядом со справочниками по онкохирургии в домашних условиях и изготовлению французского коньяка из осиновых опилок россыпью легли труды Блаватской, Нострадамуса и Кастанеды. Астрологические прогнозы, белая и черная магия, пергидрольные толстухи с грязью под недогрызенными ногтями, почитывающие в электричках Евангелие или сонники... Люди, только-только научившиеся писать слово "Бог" с прописной буквы, креститься на церковные купола и поминать духовность даже по случаю спуска на воду атомных субмарин, вдруг с изумлением обнаружили, что свобода - вовсе не цель, а лишь средство достижения цели, и средством этим могут пользоваться все кому не лень. И что перед свободой все равны - православные и католики, баптисты и кришнаиты, гомосексуалисты и милиционеры. А также мормоны, свидетели Иеговы, "богородичники", "ивановцы", сторонники "трансцендентальной медитации" и даже люди, поклоняющиеся тележному скрипу.
Отечественные и иноземные "секты и психогруппы" чаще всего регистрировались в органах юстиции. Некоторые из них вскоре прославились своей публичной агрессивностью (Белое братство) и привлекли всеобщее внимание, другие вели себя тихо, чтобы не привлекать внимания милиции к своей недекларированной деятельности вроде торговли наркотиками и водкой, третьи углубились в религиозно-житейские поиски и пропали из поля зрения. После же того, как в течение последних трех-четырех лет были введены в действие более жесткие законодательные нормы, связанные с реализацией права людей на вероисповедание, тема религиозных новообразований и вовсе перешла главным образом в руки юристов, профессиональных охотников за привидениями и журналистов бульварной прессы.

"Черная месса" всея Руси
Интерес к сектам и эзотерическим учениям вспыхивает, как и повсюду в мире, лишь когда где-нибудь в Африке очередной зло-коварный пророк уговорит своих сторонников на массовое самоубийство. Или у маньяка-убийцы при обыске найдут череп с пентаклем во лбу да тетрадку с каракулями, оказавшимися на поверку молитвами к сатане, списанными из грошовой книжонки с названием вроде "Черная месса". Это наступившее массовое равнодушие понятно: люди ведь не идиоты, чтобы беспрестанно вопрошать, куда, в какие такие секты уходит молодежь, - пришло время спрашивать, откуда, из каких семей она уходит.
Да из тех же, из каких и двадцать, и двести лет назад уходила. И по тем же самым причинам - с поправкой на страну и эпоху. Разумеется, нельзя всерьез относиться к статистике вроде приведенной выше. Не может быть и речи о 250 тысячах разрушенных семей, о трех или пяти миллионах юношей и девушек, вовлеченных в религиозные новообразования.
Чушь все это: пострадавших намного больше. Количество их приближается к статистической численности населения Российской Федерации. К ним можно смело приплюсовать население государств, некогда входивших в состав СССР, и прибавить значительную часть жителей экс-социалистических стран. Только в этом случае проблема обретает реальный масштаб и, утратив вневременной мистико-пропагандистский характер, навязанный обществу традиционными Церквями, переходит из разряда страшилок в ряд тем, просто заслуживающих внимания. Потому что на самом деле возникновение сект свидетельствует о том, что Россия выздоравливает, идет в общем по верному пути. Тенденцию этого процесса можно выразить приблизительно так: от крикливой покорности нерассуждающей общности к критически осмысленному союзу ответственных индивидуалистов. Из этого вовсе не следует, что секты -это хорошо. Из этого лишь следует, что секты - это показательно. На Западе тоже есть увлеченные люди, готовые усматривать в феномене сектантства предвестие конца света. Однако сегодня по-настоящему значимым этот феномен является лишь для России. В этом смысле сегодняшняя Россия - это, скажем, Германия XVI века: на смену безудержному анархизму мюнстерских анабаптистов-коммунаров идет фанатичный "дисциплинаризм" кальвинистов: хаотический антикоммунизм Ельцина сменяется безыдейным национализмом Путина. Индикатором этой трансформации и являются секты.

Хлысты, немоляки, толстовцы
История русской религиозности примечательна тем, что на протяжении столетий православие в России практически не подвергалось никаким мало-мальски серьезным вероисповедным искушениям. Редкие и слабосильные явления ересей ("жидовствующие", стригольники) были уничтожены, не успев даже по-настоящему и обнаружиться. Роковым для веры и Церкви стало царствование Ивана Грозного, который массовыми казнями, репрессиями и войнами довел русскую экономику до упадка, а духовную монолитность -до распада: истощение царистской идеологии, религиозной по своей сути, подорвало и религиозный дух в целом. Смута - иностранная интервенция и гражданская война - стала лишь результатом этого кризиса. Успокоение России при первых Романовых, естественно, привело к оживлению и бурному росту экономики, предпринимательской инициативы, уже ориентировавшейся на европейский рынок. Это общее движение к новой жизни было фактически поддержано патриархом Никоном с его церковными реформами, проложившими дорогу Петру. Противники реформ во главе с Аввакумом отстаивали традиционные ценности. На практике это вело к тому, что купец и ремесленник должны были полдня выстаивать церковные службы и блюсти такие нормы поведения, которые парализовали любую инициативу. Вопрос стоял так: или поклоны в храме бить. или торговать Или пахать, или душу спасать. И хотя власти покарали и Никона, и Аввакума, выбор в целом был сделан в пользу реформ, и энергии этого выбора Петру как раз и хватило, чтобы сделать то, что он сделал. Старообрядцы же, которые сохранили верность церкви праотцев, были вытеснены на периферию общественной жизни и раскололись на множество "толков" (течений).
Фактически, если воспользоваться новой терминологией, Россия переживала эпоху великого явления сектантства, а с другой стороны - по сути протестантское реформирование собственно Церкви (Петр Великий) и "Реформацию сверху"(секуляризация церковных имуществ указами Екатерины Великой). Русская Православная Церковь стала агрегатом государственной машины. Либеральные реформы Александра II и консервативно-либеральные реформы Александра III породили людей свободных профессий и предпринимателей, более или менее независимых от государства.
Результатом реформ 1860 - 1880 годов стал глубокий религиозный и церковный кризис. Самостоятельные люди хотели сами разобраться во всем, что касалось их отношений с властью - будь то власть земная или власть небесная. Дискредитированное союзом с властью православие оказалось бессильным перед вызовами времени: его ответами были набившие оскомину клише. Несамостоятельная Церковь не могла быть авторитетом для самостоятельных людей. Новые люди - интеллигенция, буржуазия, крестьяне - отказывались искать ответы там, где их искали их отцы и деды. Конец XIX века - это время невиданного расцвета сект: хлысты, толстовцы, скопцы, штукдисты, баптисты всех мастей, немоляки, бегуны, дырочники, прыгуны...
По подсчетам историка П.Н. Милюкова, официальная Церковь потеряла в то время 18 - 20 миллионов прихожан, подавшихся в религиозные новообразования и к старообрядцам. Религиозные поиски в сектантском духе характерны для всех сколько-нибудь заметных поэтов, прозаиков, драматургов, художников начала века - от Блока до Горького, от Есенина до Мережковского. Шамбала, Стругацкие и секретные ученые Большевики сильно "пригладили" идеологический и тем более религиозный ландшафт, но и им было не под силу истребить извечную тягу людей к другой стороне жизни. Мистика - в самом широком, ненаучном, значении этого слова - вылезала в самых неожиданных местах, из самых неожиданных щелей. И ничего тут поделать было нельзя, поскольку и сама коммунистическая идеология, тем более повседневная идеологическая практика, была мистифицирована и превратилась, как это уже давно замечено, в светскую религию. Одно шаманское камлание вокруг трупа в мавзолее чего стоит. Но по-настоящему, зримо и осязаемо мистика настырно пролезала в жизнь через культуру. Перелом случился в середине 1950-х годов, когда появились шпионский роман Льва Овалова "Медная пуговица" с его возбуждающе циничной атмосферой, совершенно несвойственной ни "Кавалеру золотой звезды" Бабаевского, ни "Кукле госпожи Барк" Мугуева, и особенно научно-фантастические произведения, ознаменовавшие смену ценностных ориентиров, моделей поведения, критериев жизненного успеха, самой парадигмы этикета. Героями фантастических (и не только) произведений стали засекреченные ученые, обладающие таинственным могуществом, - их власть стала гораздо притягательнее, чем власть кухарок, становящихся "членами правительства". Ученые черпали силу вне профанной сферы, где властвовали пузатые секретари райкомов. Маги, наконец, были просто интереснее завхозов. Новая мистика резвилась в "будущем", в "космосе", куда не было доступа ни доцентам кафедры марксизма-ленинизма, ни дикобородым священникам в смазных сапожищах со склада МВД. Поздний Ефремов, братья Стругацкие виделись служителями нового культа, а в их насквозь социальных романах осторожно (по методу "фиги в кармане") обсуждались ненормативные идеи и расцветали образы пара-нормальных, параллельных миров. Интерес к гипнозу и прочим медицинским премудростям радостно соседствовал с интересом к Рериху с его Шамбалой, телекинезу и телепатии, к пересказам трудов восточных мистиков и каббалистов, орфиков и пифагорейцев. В 1960 - 1980 годы нередки были случаи, когда через интерес к оккультизму люди приходили в церковь. Горбачев с Ельциным освободили не только Русскую Православную Церковь, но и мистику с ее привычным выходом в сектантство всех мастей и толков. Реформы 1990-х годов создают опору для людей, свободных от непродуктивных обязательств перед прошлым, а крах идеи Отца-Хозяина и отсутствие генеральной общезначимой идеи побуждает человека к самостийному поиску новых истин, новых инструментов влияния на историю. Среди них и такой испытанный и ранее запретный, как магия, позволяющая, как кажется, воздействовать на ход вещей небанальными методами.
Человек, обращающийся к магии и колдовству, нередко ставит себя на одну доску с богами, питающимися иллюзиями всеведения и всемогущества ну совсем как люди. Церковь здесь бессильна, ибо традиционные религии, например, католицизм и православие, наряду с откровением Писания признают и откровение непосредственное, внутреннее, частное. А вдобавок - хотя, быть может, с этого следовало бы начать - церковная "практика" вся и во всех направлениях пронизана мистикой, которую неопытный взгляд нипочем не отличит от мистики каббалы или какой-нибудь дурацкой "Розы мира". Литература туда же: прямой наследник Стругацких, дебютировавший некогда в журнале "Химия и жизнь" Виктор Пелевин предлагает неискушенной публике игры в духе Кастанеды и европейского буддизма, в которые Запад отыграл дважды - с Германом Гессе и Джеком Керуаком. Собственно с сатаной европейская культура впрямую давно перестала заигрывать: если мрачное его величие еще вдохновляло Мильтона и романтиков, усматривавших в нем борца за свободу, то у Толкина он уже холодный, скучный и абсолютно бесперспективный тип - совершенно несимпатичный Саурон. После Освенцима упоение красотой дьявола по меньшей мере двусмысленно. Верят ли в Бога те, кто не верит в дьявола? "Большая" Церковь категорически отвергает все притязания классического и новодельного доморощенного мистицизма, оккультизма и сектантства, но ее авторитет подорван сотрудничеством с богоборческой властью и интеллектуальной фригидностью, отличающей отечественное православное богословие, которое, на беду свою, лишено такого ориентира, как современная философская доктрина Церкви.
А недавно обнародованная социальная доктрина - это, по существу, осанна "симфонии" - неразрывному союзу РПЦ и государства, - что, разумеется, не может не настораживать новых русских интеллектуалов. Люди же менее искушенные, но жаждущие света истины, ищут ее как могут. В сонниках или в книгах Блаватской, например. Поэтому даже Церковь осторожничает, когда речь заходит о тех верующих, которые массой повалили в храмы в последние годы: 70 -80 процентов тех, кто называет себя православными, как свидетельствуют социологические опросы, не верят в существование дьявола. Если по большому счету: чем же они отличаются от сатанистов, верящих во всесилие дьявола? Семьи, ранее внутренне ориентированные на идею-образ Отца-Хозяина, сегодня нередко теряют детей, убегающих от идейной "безотцовщины" к кришнаитам или даже к сатанистам: молодым людям нравится играть в "Зарницу" с ее маленькими секретами, тайными явками и языком, понятным лишь посвященным, им нравится, наконец, командовать и пуще того - подчиняться, быть как все Просто сегодня нет единого штаба, который контролировал бы игру и игроков и не позволял доводить дело до кровопролития. Страх перед сектами нынче уж не так горяч, да и всеобщий интерес к оккультизму и прочим астральным штучкам заметно пошел на убыль. Последний всплеск этого страха наблюдался вскоре после дефолта, осенью 1998 - зимой 1999 года. Когда же люди поняли, что. как и прежде, гадай не гадай, ворожи не ворожи, надейся на Нечто или нет, а выручит только работа, а надеяться можно только на себя. ну и вернулись к привычному делу потому что никто не даст нам избавленья - ни Бог, ни царь и ни герой, как ни крути. Добьемся мы освобожденья своею собственной рукой и все такое. Такая вот старая песня о главном. В остальном же - нас не ждет ничего экзотического: занудство экономических реформ, нудная свобода с ее принудиловкой к самостоятельному мышлению, нудная полицейская работа по предотвращению преступности, нудная законодательная работа с той же целью, нудные всхлипы ревнителей традиционной морали, нудные тусовки борцов с нею - да бритоголовый мальчик в яркой одежде, приплясывающий на грязном русском снегу в тени памятника Пушкину и беспрестанно шепчущий посиневшими губами маха-мантру: "Харе Кришна, Харе Кришна, Кришна, Кришна, Харе, Харе, Харе Рама, Харе Рама, Рама, Рама, Харе, Харе...". 1728 раз на дню повторяет он это заклинание, чтобы спастись. Тысячу семьсот двадцать восемь раз. Ну да что ж: так ему и надо.

 Webmaster

Copyright © 2000 Radonezh.
Дизайн: Григорий Малышев