НЕСПРАВЕДЛИВО БРОШЕННОМУ ЗА РЕШЕТКУ СВЯЩЕННИКУ ПРИШЛОСЬ ОПРАВДЫВАТЬСЯ ПЕРЕД ЛЮДСКИМ СУДОМ ЗА ОШИБКУ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ

Преступление
10 ИЮЛЯ 1998 года в Преображенском соборе устроили бесплатное крещение. Крестили народ в реке Томь, протекающей у подножия собора. Желающих собралось множество, и действо превратилось в массовый народный праздник. Участвовал в крещении и молодой настоятель храма из окрестного села Безруково отец Пимен Сапрыкин. Во время обряда с ним случился казус: он порезал краем пюпитра палец и оставил кровавый отпечаток на стенке храмового сейфа.
А через пятнадцать дней в стенах собора произошло убийство, потрясшее Новокузнецк. В ночь с 25 на 26 июля две женщины-прихожанки по заведенному в общине порядку остались дежурить. Спрятался ли убийца в храме с вечера, или был впущен старушками, открывшими ему по доброте душевной, и почему женщины не воспользовались кнопкой экстренного вызова - никто уже не узнает. Наутро обеих нашли зарезанными, а пол и стены церкви еще долго отмывали от крови.
Жернова
Город шумел, пересказывая ужасные подробности, и губернатор Тулеев взял дело под личный контроль. А надо заметить, кемеровская власть пустых слов не любит. Стоит Тулееву тихим голосом отдать распоряжение, как тут же легион подчиненных, исполняя его волю, начинает истово рыть землю. Новокузнецкая милиция проверила несколько десятков человек: прихожан и прихожанок, священников и пономарей, бомжей, наркоманов, бывших зеков и религиозных фанатиков - однако убийцу не нашла. Тем временем отец Пимен съездил в Новокузнецк и сдал отпечатки пальцев, "чтобы облегчить следователям работу".
Облегчил. Через две недели в село прибыли трое на милицейской машине, на глазах у сельчан заломили Пимену руки, обыскали и увезли в город.
Отношения безруковского священника и правоохранительных органов никогда не отличались теплотой. Причина тому - возраст и наружность отца Пимена. Этот высокий, крепкого сложения молодой мужчина, с черной как смоль бородой, женщинам необычайно нравится. Но сотрудникам органов правопорядка не до тонких эмоций. Их раздражает, что в обычные дни батюшка ходит не в рясе, а в джинсах; и паспорт в наше сложное время с собой не носит. Жгучего брюнета Пимена Сапрыкина и раньше задерживали из-за подозрительной внешности и, после выяснения личности, отпускали, извиняясь сквозь зубы.
...Днем и ночью шли допросы. "Твои кровавые отпечатки найдены по всей церкви, так что пиши явку с повинной!" Цепь следовательских рассуждении выглядела так: священник не живет мирской жизнью, не пьет, не курит, не общается с женщинами. Это говорит о явных отклонениях в психике. Такой и убить может. Скорее всего, и убил. Нужно только заставить признаться.
Но в одну из ночей Пимен достался молодому беззлобному следователю, и тот проговорился - отпечатков, по которым можно вычислить убийцу, нет. Кровавые следы размазаны, единственный четкий отпечаток пальца - тот, что оставил священник на стенке сейфа, а чья на нем кровь, установит анализ на ДНК. Анализ не готов, а следователям нужно закрыть дело и отчитаться перед губернатором.
Мощный порыв стражей закона "угодить начальству" едва не смёл приходского священника в зону, встречу с которой ему на каждом допросе обещали следователи.
Как и положено человеку верующему, Пимен уповал на высшие силы - и это, похоже, сработало.
Перст судьбы
ВСКОРЕ с архиепископом Кемеровским и Новокузнецким Софронием произошел удивительный случай. Желая снять с полки книгу, он нечаянно опрокинул кувшин со святой водой и разбил его вдребезги, порезав при этом руку. Ничтожная царапина кровоточила, пришло время идти на службу, а кровь все не свертывалась. Владыка залепил царапину лейкопластырем, начал службу, но кровь просочилась через пластырь и стала пачкать все кругом. Позже архиепископ признался отцу Пимену:
"После этого случая я уже имел веру, что ты не виноват".
Хоть архиепископ и надеялся, что справедливость восторжествует и Пимена отпустят, но по-прежнему бездействовал и молчал. И никто из священнослужителей епархии не счел нужным вступиться за невинно страдавшего в СИЗО. Ведь ходатайствовать об освобождении Сапрыкина означало вступать в конфликт с милицией и, не дай Бог, с губернатором.
Так и ожидал Пимен Сапрыкин своей участи в СИЗО, вплоть до того дня, когда пришли результаты лабораторного анализа крови. Священника вызвал следователь: приносим свои извинения, вы невиновны, вы свободны...
За документами Сапрыкин зашел в кабинет, где другой следователь допрашивал подростка из интерната, до смерти напуганного и ничего не соображавшего. Речь вновь шла все о том же убийстве в соборе. "Ты должен признаться, что убил, получишь срок, выйдешь с чистой совестью!" - чеканил милиционер. "А вы убирайтесь немедленно!" - заорал он, увидев Пимена. Правоохранительная мельница вновь работала на полных оборотах, только в жерновах ее барахтался другой...
Возвращение
И Пимен вернулся в Безруково. Все происшедшее так его потрясло, что он не потребовал никаких документальных подтверждений собственной невиновности. Как потом выяснилось, напрасно.
Он возвращался домой. А попал к людям, верившим, что "у нас зря не сажают" и что карательные органы и есть высший суд. Родственники убитой бабушки Веры так и не смогли его простить. Сын другой погибшей женщины, Раисы, тоже священник, страшно переживал, мучился подозрениями, долго не находил в себе сил приехать к Пимену, чтобы помириться.
Односельчане не торопились выражать сочувствие по другой причине. В их глазах молодой священник с самого начала был чужим. Прислан был в Безруково всего лишь за полгода до убийства в соборе - до него здесь вовсе не было церкви. О том, как невероятно трудно приезжему в российском селе или уездном городке, расскажет любой беженец, хоть таджик, хоть прибалт, хоть работяга, хоть интеллигент в пятом поколении. Да будь ты хоть ангел во плоти - все равно к алкоголику и вору с соседнего двора отнесутся лучше!
Полгода с молодым священником никто не здоровался. "Дети пальцем показывают: мама, смотри, живой поп идет! - вспоминает он. - Молодежь в спину плюнет или крикнет что-нибудь. А я решил: пусть хоть дураком считают, все равно буду здороваться". И он изо дня в день издали приветливо кланялся любому прохожему. Старательно и терпеливо завоевывал доверие безруковцев. Злосчастный арест разом всё порушил.
И вот что интересно. Следователь, который вел его дело и вынужден был перед ним извиниться при закрытых дверях, не приехал в Безруково, не собрал сельчан и не сказал им простую фразу: ваш настоятель не виновен. Никому из скорых на расправу слуг государства не пришло в голову исправить последствия своего служебного рвения хотя бы телефонным звонком в сельсовет. Выйдя из камеры, приходский священник остался один на один с сотнями недоверчивых и явно недружелюбных к нему людей, перед которыми обязан был оправдаться за несовершенное. Это были, как дали понять отцу Пимену, "его собственные трудности и проблемы".
Труды и дни
Прошло два с лишним года. Отец Пимен Сапрыкин перезнакомился с односельчанами (тысяча семьсот человек), завел двух коров, затеял строительство храма, на котором уже поработал и землекопом, и грузчиком, и каменщиком, - и постепенно вписался в неторопливую жизнь села. Чуть не ежедневно у священника пытаются стрельнуть денег, но на водку он принципиально не дает. Ходят за советом: "Что делать, батюшка? Жена загуляла, а бить ее жалко, люблю ведь, заразу..." Ответы отца Пимена часто возвращают его односельчанам ясность душевного компаса. По выходным на службу к нему приезжают из соседних Мысков и Новокузнецка.
Адвокат уговаривал отца Пимена подать в суд на незаконное задержание. "Ты ж храм строишь, деньги пригодятся". Тот отказался: как священнику судиться... А храм на такие деньги строить грех.
Когда отца Пимена просят сделать вывод из происшедшего, он слегка морщится, но все-таки отвечает, что заключение пошло ему на пользу. Он много думал о том, как несправедливое обвинение одним махом превращает человеческую жизнь в существование отверженного и как сложно побывавшему в камере вернуться в мир, из которого его грубо выдернула следственная ошибка. И теперь многажды подумает, прежде чем хоть в мыслях осудить другого человека. Впрочем, от одной слабости никак не может избавиться: недолюбливает людей в форме. Даже знакомого гаишника просит: "Пойдешь ко мне в гости - переоденься в гражданское".

Людмила БАКЛАГИНА
"Между храмом и тюрьмой", Общая газета (Москва),

Уважаемые читатели!

Вы можете присылать нам свои отзывы о наших публикациях на адрес:  radrad@mrezha.ru

| Другие номера  | Оглавление номера |

Webmaster

Copyright © 2000 Radonezh.
Дизайн: Григорий Малышев